И приходили к старцу ежи с ворохом сухих листьев и сосновыми иголками. С разрешения его брали они листы “Книги Жизни” и царапали мудрость их сосновыми иголками на прошлогодних листьях. Велико было желание лесного народца познать истину.

Затем, при свете дня, звери собирались на полянке, куда из людей дорогу ведал один лишь старец и начинали по очереди вслух читать переписанные ежами страницы книги. И было у них заведено, что первым начинал читать ежик, а заканчивал медведь.

И так по душе приходились медведям слова, написанные в “Книге Жизни”, что они мастерили из листьев и сосновых иголок лукошки, набирали в них самой отборной лесной малины и приносили старцу, слегка смущаясь при этом. Старец ласково трепал их по голове и давал поесть хлеба, иногда даже последнего.

И никогда не беспокоили старца комары, мухи или другие насекомые.

И никакая грязь никогда не приставала к нему.

И царил вокруг старца покой и мир. Волны тихой благодати исходили от него. Времени не существовало для старца. За пределами его мирка проходили столетья, бушевали войны и сменялись правительства, но он был все тот же, ничуть не изменившийся. Ну разве что ставший еще мудрее. А в “Книге Жизни” появлялись новые главы. И каждый день читали звери друг другу свеженаписанные листы ее.

Однажды глухой ночью, когда звезды были беспросветно скрыты облаками, а старец давно лег почивать... Из леса вышла странная фигура... Кто-то одетый во все черное...

Он пошел по направлению к избушке старца. При ближайшем рассмотрении это оказался горбун с оттопыренными ушами, черными волосами, выбивающимися из-под капюшона, и лицом, покрытым складками и морщинами. На этом лице очень выделялся длинный нос. Он постоянно как-то дергался и вздрагивал, как будто жил собственной жизнью... Горбун к чему-то принюхивался.

На боку существа болтались ножны с мечом. От них исходило слабое огненное сияние. Создавалось впечатление, что оно просачивается сквозь ножны, а сам меч целиком состоит из огня и странным чудом не прожигает материал ножен...

Горбун запахнул черный плащ, поправил перевязь с мечом и перестал принюхиваться. Нехорошая улыбка появилась на его противном лице.

- Я чувствую, что он здесь! - негромко сказал он сам себе и сделал решительный шаг в сторону избушки.