- Знаешь что? - обратился я к Богу Тысячи Дуростей, возвращая свой меч в состояние значка и прикрепляя его обратно на лацкан.

- Что?

- К черту драку. Давай шалить! Нужно основательно повеселиться, поизвращаться, а может и похулиганить.

- Согласен! - Бог Огня вернул свой меч на пиджак, предварительно поковыряв им в носу.

620. Затем он присел за столик, опрокинул рюмаху спирта и посмотрел на меня ошалелым взглядом:

- Поехали!

Глаза его, и так огненные, полыхнули оранжевым пламенем и выплеснули его в пустой бассейн, который сразу наполнился до краев. Идея тут же прыгнула туда купаться. Музыка грянула с новой силой и в каком-то бешеном ритме. В движения танцующих как будто подлили огня и разбавили электрическим током. Началось какое-то сумасшествие! Люди прыгали, дергались, что-то орали... Короче - балдели в огненной манере.

К нашему столику подошел маленький мальчик, очень похожий на того, который подходил ко мне вначале. Только этот одет был иначе. Мальчуган обратился к Богу Огня:

- Дай мне автограф!

- А ты сам-то кто? - спросил мой приятель.

- Я - Шива!

- Так вот, Шива, тебя родители слову “пожалуйста” не учили?

- Они учили меня слову “быстрее”, - ответ мальчишки удивил даже меня.

Бог Тысячи Дуростей с грустью посмотрел в мою сторону:

- Ну почему, почему он такой наглый?

- Торопись, Бог Огня, а не то я разрушу всю Вселенную, - мальчик хамил и не стеснялся.

Бог Огня встал из-за стола и вырос в размерах, окутавшись языками пламени. Теперь росту в нем было метров десять.

Неожиданно к нам подошла чересчур женственная дама, замотанная в синее сари, которое весьма подчеркивало то, что надо подчеркивать.

- Извините его - он в этом мире невоспитанный, - сказала она и взяла мальчика за руку. - Пойдем, Шива, это не твоя Вселенная. Ее нельзя разрушать. Здесь дяди Боги развлекаются, тут не место для детей.

Мальчик Шива оказался ребенком не вполне послушным. То есть послушным, но процентов на семьдесят. Уничтожать Вселенную он не стал, но подгадить сумел.

На Бога Огня, всего такого огненного в своей огненной славе, такого огненно большого, огненно могучего и огненно грозного обрушился настоящий водопад. Божество скрылось в облаке пара, а потом к уже уходящему Шиве метнулся язык пламени.

Бог выполнил его просьбу и поставил свой несмываемый автограф на заднице непослушного ребенка.

Я проводил взглядом Шиву и обтянутые выпуклости его спутницы. Парвати ничуть не изменилась за те пятнадцать тысячелетий, что я ее не видел.