— Полностью согласен. А как там в начале поется? «И казалась ей жизнь горькой как соль, сахар был не сладкий.»

— Именно так, сладкий мой. Эта самая Жозефина —та еще лисина, своей ниткой и иголкой сшила себе вполне пристойную жизнь, полную удовольствий, развлечений и славы мирской: «И люди говорили: «Жозефина! Жозефина! Где же ты нашла умного осла?»

— О, дражайшая Гелла! —сказал я крайне елейным голосом. Она внимательно взглянула на меня. В этом взгляде было полное осознание той гадости, которую я собирался произнести. Ее глаза говорили мне: «Не тяни, скажи быстрее!»

—В моем случае роль нитки и иголки играют бумага и ручка, а роль ученого осла... Хм. Как бы это сказать?

285. —Так и скажи, что я, —прошептала она, отвернулась в сторону и начала всхлипывать.

Я понимал, что имеет место жуткое притворство, но все-равно было бы неплохо хоть чуть-чуть утешить бедное и несчастное существо лисьей породы, оскорбленное в лучших своих чувствах.

Отложив рукопись, я подощел к Гелле. Чертовка имела наглость разлечься на моей кровати! Отвернувшись лицом к ковру, она рыдала навзрыд. Решила втянуть меня в какую-ту авантюру, попахивающую нежными чувствами... Ну да ладно.

Я подсел к ней, грубо развернул лицом к себе и стал доказывать свою реальность (абсолютную). Слезы (лживые, прошу отметить!) быстро высохли, помада, как всегда, была сладкой. После получасового приведения в доминантную реальность Черного Лиса Гелла повеселела и сказала, что действительно притворялась, что юмор она всегда понимала, какой бы дерьмовый он не был и, что плюс ко всему прочему, она меня безумно любит.

286. Это было сказано так быстро, что я поначалу не понял и, хлопая глазами, спросил:

— Э-э... Как брата, да?

— Милый, Черный, глупый Лис! С братьями не целуются взасос по полчаса.

— А сколько времени можно целоваться взасос с братьями?

— Я не так выразилась. С братьями вообще так не целуются.

— Но в лисьем мире...

— Да, возможно все. Но считай, что

287. ты для меня и брат тоже.

— Но кто еще? —моей наивности не было предела, однако, читатель, не принимай меня за идиота. Так нужно.

— Ты —мой Черный Лис. Я тебя люблю, обожаю и готова ради тебя хоть из окна выброситься.

— Это круто! А, кстати, с какого этажа?

— С любого.

— Все-равно не умрешь... Эх-х! Мне-то что делать с твоими признаниями?

— Что хочешь. Еще я ради тебя готова...

Список оказался очень длинным и нет нужды переводить его в книгу. На этом месте Гелла решительно отрывает бедного автора от его рукописи, делает большие глаза, которые смотрят на меня так... ну понятно. Потом по ее действиям становится ясно, что домогательствам просто не бывает предела, и я, отложив в сторону тетрадь, иду изучать еще один из аспектов лисьих взаимоотношений. Аспект под названием «любовь»...